«Санкт-Петербург.ру» начинает серию интервью, посвященных году экологии в России. Ученые, экологи, политики и бизнесмены поделятся своим видением экологической обстановки в Петербурге. Наш первый эксперт – председатель общественной организации «Северо-Западный Зеленый крест», председатель Общественного экологического совета при губернаторе Ленинградской области Юрий Шевчук. Он рассказал о том, как снизить нагрузку на окружающую среду в условиях мегаполиса, и пояснил, почему госпредприятия – не помощники в улучшении качества жизни горожан. 

— В чем вы видите главные экологические проблемы Петербурга?

— Основная проблема Петербурга – перенаселенность. Нет других городов в наших климатических условиях, на данной широте с таким большим количеством населения. Это значит, что у нас нагрузка на окружающую среду, превышает допустимые показатели экологической емкости местности. Причем эта нагрузка – двух типов, усиливающих друг друга.

Первый тип нагрузки связан с производственной деятельностью – людей ведь надо занять и прокормить. Так возникают предприятия, а после них остаются отходы, которые нужно утилизировать. В свою очередь отходы создают люди. Чем качественнее жизнь, тем больше отходов – это общая проблема больших городов. При этом, чем севернее место, тем уязвимее природа: на севере  и замедленный цикл жизнедеятельности биоты, и отходы перерабатывать тяжелее. Вторая нагрузка – рекреационная. Понятно, что людям нужно не только работать, но и отдыхать. Отдых людей – это тоже отходы. Если бы в Петербурге проживал миллион или полтора, природа бы справлялась с антропогенной нагрузкой, в условиях пяти млн – нет.

Из перенаселенности вытекает еще одна глобальная проблема – ограниченность ресурсов. Нам кажется, что воды, воздуха, земли хватает на всех: полноводная Нева, Ладога. Землю, пусть и не в Петербурге, но за 70 км – тоже можно купить. Воздуха, казалось бы, тоже предостаточно –  здесь постоянные ветра.

Но если посмотреть внимательно, мы увидим, что вода, которая идет по водопроводу, вышла из новгородского болота или родника Карелии аж 15 лет назад. Все это время она двигалась по системе: Онега – Свирь-Ладога-Нева – и за все это время ничего хорошего туда не попадало, воды загрязнялись, особенно малые реки. В итоге в конце водной цепи мы имеем дефицит чистой воды. С каждым годом воду очистить сложнее, энергии на очистку тратится больше, а значит – растет объем отходов от очистки.

Отсюда вытекает и проблема земельных ресурсов – когда мы покупаем участок и строим дом, нам нужен источник питьевой воды. А таких мест, где вода годится для питья, осталось не так много, и они далеко. Не говоря уже о загрязнении почвы и влиянии человека на ландшафт.

То же и с воздухом. Несмотря на обилие ветров, петербуржцы испытывают дефицит чистого воздуха. Город окружен несколькими промышленными поясами, поэтому с какой бы стороны ветер ни дул, он несет загрязнение. Даже в полном безветрии в воздухе останутся загрязнения от автомобильных выхлопов (80% загрязнений воздуха приходится на них).  

— Что же делать с этим? Ведь людей расселить не получится. Кстати, как вы оцениваете экологическую культуру горожан?

— Безусловно, наша задача – помочь природе справиться с тяжелой ношей антропогенной нагрузки. Решение проблемы в том, чтобы любое природопользование было платным – тогда решается и проблема с воспитанием. Например, чтобы дикий отдых перестал быть популярным, а предпочтение отдавалось отдыху в специальных местах и за деньги. В контексте Петербурга и Ленобласти потоки туристов на природу нужно регулировать –путевки, лицензии, другие сборы – тогда мы решим проблему рекреационного давления на природу. Кстати, предложения от Госдумы постоянно поступают, о платности сбора грибов, ягод. Но не везде это нужно, надо исходить из численности региона. Для густонаселенного региона вроде Петербурга – лицензирование необходимо, а для Новгородской области, например, – излишне.

Производственное давление на экологию решается рассеиванием производств по региону, не нужно сбивать предприятия в одну кучу. Кстати, в Ленобласти есть для этого льготные условия — с точки зрения законодательства.

В этом наш уровень экологической культуры, увы, низкий. Мы не очень радуемся перспективе платности использования природных ресурсов как инвестиций в сохранение природы.

— А как быть с проблемой ресурсов?

— Первый способ решения проблемы водных ресурсов – федеральные средства. У местных бюджетов не хватит денег, чтобы реконструировать, к примеру, все канализационные сооружения, – только в Ленобласти на это нужно около 100 млрд рублей. Что составляет почти весь бюджет области.

Второй путь, на мой взгляд, более эффективный – передать инфраструктуру жизнеобеспечения и общедоступные природные ресурсы во владение жителей. То есть передать ответственность и доходы от природопользования в частные руки – отдельным гражданм или коллективам местных жителей. Например, рекреационные зоны – передать в коллективную собственность жителей поселков: пляж, лес, др. Жители ставят шлагбаум и собирают деньги за вход с приезжих. Эти деньги пойдут на сохранение природы и утилизацию отходов. Или, допустим, жители скидываются на ремонт канализационных систем, получают акции. С оплаты коэффициент распределяется на них, с каждым годом оплата уменьшается.

В Петербурге два млн садоводов, столько же, сколько жителей Ленобласти, и они платят за свои земельные участки. Но соседними лесами и озерами они пользуются совершенно бесплатно. Если бы эти два млн вносили хотя бы небольшую плату за использование природных ресурсов,  можно было бы создать неплохой финансовый актив для решения многих проблем – например, для очистки от мусора этих же лесов и берегов рек.

Иного пути нет. Я смотрю и понимаю, что мы к этому близки: все чаще государство перекладывает свои проблемы на жителей. И в общем – правильно делает. Почему госчиновник должен чистить канализацию? Почему не напрямую нанятые жителями работники? Это было бы правильно и с точки зрения занятости, и с позиции сохранения ресурсов.

— Вы сказали о проблеме чистого воздуха в Петербурге. В связи с этим нельзя не вспомнить полигон «Новоселки» и полигон складирования осадка сточных вод «Северный»: зловонье накрывает, как минимум, три района города – Приморский, Выборгский, Курортный, а в Смольном говорят, что все безопасно и запах – понятие субъективное. Так ли это?

— Да, в Смольном обращались к ученым. Действительно, с точки зрения медицинских нормативов и закона опасности нет. Только потенциальная – о ней и сигнализирует наше обоняние. Но если мы говорим о качестве жизни – безусловно, запах оказывает серьезное воздействие.

— Известно ли, что стало причиной «ароматов» на севере города? Ведь еще пять-шесть лет назад этого не было.

— Запах – это издержки рекультивации полигона «Северный» – там применили технологию геотубирования, которая не подходит для целей рекультивации в условиях северного мегаполиса. История с «ароматами» началась, когда руководство «Водоканала» решило рекультивировать иловые карты – что, в общем, было правильным решением. Закрытие полигона было увязано с закрытием полигона ТБО. С последним вопросов не возникало – засыпать и закрыть. С полигоном осадка не все так просто.

Раньше осадок привозили на полигон в цистернах и выгружали в открытые иловые карты. Они были окружены деревьями, а иловый осадок, тяжелый, находился под слоем дождевой воды. Зелень и водный слой были естественными барьерами для запаха.

Первое, что пришло в голову, – откачать воду, думали, просохнет, – не вышло. Тогда решили идти другим путем и выбрали технологию геотубирования, то есть сушить с помощью бактерий. Нашли штамм бактерий, подсадили в большие мешки, а в них распределили содержимое иловых карт. Когда ил достали на поверхность и сдобрили бактериями, он и стал источать зловонье. К тому же, бактерии работают только летом – им нужны сухость и тепло. То есть технология еще и очень долгосрочная – бактерии же не заставишь быстро работать, «чтобы все было готово к 1 мая». Нужно было найти другой способ рекультивации – и они есть.

Деревья, как мы знаем, вырубили под строительство автомобильного производства – это усугубило проблему запахов. Исчез естественный барьер.

— Зачем же тогда выбрали такую «вонючую» и долгую технологию?

— Все было бы в порядке, если бы применили нормальный финансовый механизм. Как у частных предприятий, когда нужно быстрее и дешевле. Но «Водоканал» это ГУП – а любой ГУП это «черная дыра» бюджета. Если бы предприятие делало рекультивацию за счет собственной прибыли – была бы иная картина. Но поскольку у ГУПа не свои средства, мы имеем то, что имеем – «подольше и подороже». 

Сами горожане, к сожалению, больше доверяют ГУПам, нежели частным предприятиям – мы боимся сосредоточения денег в частных руках. Но опыт показывает, там, где нет частного капитала, будет некрасиво и будет плохо пахнуть. Население само решило, что государственная система водоснабжения лучше, поэтому все получили по заслугам, в том числе – ухудшение качества жизни.

— И какие есть технологии, чтобы «быстрее и дешевле»?

— Есть метод, действие которого вы можете увидеть на Дальневосточном проспекте. Там находится золоотвал от уже закрытых угольных котельных. Его рекультивируют с помощью литификации (окаменения). Это технология, где в отходы добавляют связующие – известь (чтобы убить микрофлору), алюмосиликаты, запатентованные минеральные компоненты; затем сушат. Буквально через два дня получается твердый камень, где все тяжелые металлы связаны, а значит – безопасны и применимы. Например, в качестве стройматериала. То же можно было сделать с иловыми остатками – наши питерские  ученые владеют такой технологией. Это способ быстрой и безопасной рекультивации без вони. Кстати, в «Водоканале» о нем знают.

Тот же метод применим и к полигону ТБО. На сегодняшний день мы имеем технологию стопроцентной переработки всех видов твердых коммунальных отходов. Без всяких полигонов. Для этого нужен завод.

— Завод по сжиганию? Который планируют построить?

— Нет. Завод по сжиганию даст еще кучу отходов – золы (40% от объема отходов), которая относится к 3 классу опасности. Можно сделать иначе. Нужно передать эти земли частному инвестору, который построит здесь завод по стопроцентной переработке ТКО, где мусор будет отсортирован, измельчен и литифицирован, чтобы продолжать принимать отходы города, а также проведет рекультивацию иловых карт , литифицировав их содержание.  Так мы технически сможем закрыть оба полигона, а на рекультивированных иловых картах создать логистическую площадку со складами — ангарами. Для предприятия понадобится только 8 га (полигоны занимают 80 га, иловые карты – 46 га). Окупаемость такого предприятия – 6-8 лет с учетом устройства площадки и строительства предприятия. И никаких бюджетных денег такой проект не потребует.   

— Девелоперы, которые строят дома в Приморском районе, в проблеме неприятного запаха возлагают надежды на «Газпром». Что вы думаете по этому поводу?

— Влияние «Газпрома» на проблему неприятного запаха возможно в том случае, если компания пожелает выступить соинвестором в рекультивации полигонов. При этом на плечах компании лежит еще один источник проблем и запахов. Например, близко расположенные Ольгинские очистные сооружения – это актуально для нижних этажей. Для верхних, выше 70 м,– актуальней будет полоса смога, висящая над всем Петербургом.

— Что делать с проблемой сейчас, на уровне руководства «Водоканала», законодательной власти?

— Технологию геотубирования выбрали, мотивируя тем, что получится удобрение. Это логично. Но ведь у нас общая (коммунальная и промышленная) канализация, где тяжелых металлов хватит, чтобы отравить все живое. «Удобрения», получаемые из илового осадка, попросту непригодны. То есть, изначально технология не соответствовала техзаданию – нужно было получить материал, который хоть для чего-то пригоден. В случае с геотубированием это не получилось. Хорошо бы, чтобы «Водоканал» попробовал иные технологии рекультивации. 

Следовательно, руководству ГУПа нужно принять тезис о том, что технология геотубирования не подходит, провести госэкспертизу, конкурс, выбрать другую технологию – я назвал лишь одну, а на самом деле их много. Наши законодатели, в свою очередь, могут стать лоббистами продвижения новых технологий.

— Что требуется от горожан в решении проблемы?

— Осознать, что самое разумное – это переход энергетики, природных ресурсов, да и всей инфраструктуры города в частные руки. Не препятствовать этому и всячески поощрять. Пример – общепит. Это первое, что перешло в частные руки и стало сильно лучше, – качество услуг подстегивается и конкуренцией.  В госуправлении такого понятия, как мы видим, нет – страдает качество.

Поэтому для того, чтобы повысить уровень качества жизни, нужно постепенно отходить от формата государственных унитарных предприятий и провести возможно быструю их приватизацию.

            Автор: Ольга Головина (Санкт-Петербург.ру)